Маленькая теоретическая главка 13.

 

МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ЯЗЫК В ПСИХОТЕРАПИИ (СИМВОЛ ВЕРЫ)

1. Метафора не есть ловкий трюк влияния на чье-нибудь подсознание. Метафора есть способ образования и существования подсознания как такового. И произносящего ее, и воспринимающего.
2. Как сознание можно представить себе "ороговевшей", упрощенной, струк-турированной и мобильной "верхушкой" подсознания, так обычный язык может представлять собой застывшую, упрощенную, одномерную часть языка метафо-рического. Цель обеих "верхушек" можно представить себе как социализирован-ное общение.
Так же, как в нормальном сознательном поведении всегда существуют бес-сознательные элементы, в любой речи "проглядывает" метафорическая основа.
3. В любом человеческом общении можно выделить следующие компоненты:
Я (созн. <----> бессозн.) <----------------> ТЫ (созн. <----> бессозн.)
Например, в случае общения терапевта и пациента можно представить себе сле-дующие практически одновременные трансакции (обмен информацией):
Ст-Сп (сознание терапевта - сознанию пациента, слышимая речь): Как Вы себя чувствуете?
Сп-Ст: Плохо. У меня постоянная слабость и головокружение.
Ст-Бп (сознание терапевта - бессознательному пациента): Я беспокоюсь о тебе. Я принимаю твои чувства, какими бы они ни были. Я добрый доктор. У меня есть волшебная мазь.
Сп-Бп: Я тебя не знаю.
Бп-Бт: Я - девочка, наступившая на хлеб. Теперь я не сделаю никуда никакого шага - разве что ты знаешь какую-нибудь классную игру?
Бт-Бп: Я похож на хлеб. Наверное, ты опять на меня наступишь.
Ст-Бт: Чего бы мне такого предпринять?
Бт-Ст: Ты - герой. Ты - большой папа. Ты спасаешь слабых и беззащитных. Так когда-нибудь ты доберешься и до меня.
Любая из приведенных здесь фраз является метафорой в том смысле, что содер-жит не прямые, а параллельные и ассоциативные понятия. В "объективном" смысле нет ни хлеба, ни мази, ни головокружения. Назови мы их внутренним со-стоянием, психологической помощью и симптоматикой, реальности мы им не прибавим.
4. Человеческое общение имеет основные свои мотивы и смысл вовсе не на уровне содержания (обмена объективной информацией), а на других уровнях - прежде всего отношенческом и метафорическом (символическом). Отношенческий уровень - "выяснение отношений", прощупывание, нала-живание и поддержка взаимных позиций говорящего и слушающего. Подопле-кой обычных разговоров служат вопросы близости ("Ты меня уважаешь?"), вла-сти и контроля ("Кто здесь главный"), взаимопомощи ("Ты моя мама" - "Нет, крокодил" - Нет, мама!")
Метафорический уровень - символика, выражающая что угодно, но преж-де всего те же отношения с партнером, собственный онтологический статус, же-лания, вытесняемые мысли и чувства. Например, в начинающейся группе прак-тически любая фраза выражает ожидания и предсказания о работе и жизни в группе. Тот, кто говорит о перемене погоды, очень вероятно, настроен на изме-нения в процессе групповой работы; реплика другого, что в такое время он из дома не выходит, может предупреждать, что он в этой работе особо участвовать не намерен.
5. Метафорический язык (сказки, истории, аллегории и т.п.) является, по сравнению с обычным, более открытой формой общения между сознательными и бессознательными структурами двух людей. В отношении бессознательного можно сказать, что такой язык является более прямой речью.
6. В психотерапевтическом общении, где почти неизбежно активно участвует бессознательное ("терапевт" начинается там, где "сознание" пасует), метафорический язык ценен по нескольким причинам:
1) и 2) Он более, чем обычный, открыт для анализа и понимания. Здесь символика почти ни за что не прячется. Если клиент, "не выходивший из дома", сравнит себя с улиткой или премудрым пескарем, он гораздо более открыто опишет свою жизненную позицию и ожидания. Настолько открыто, что, воз-можно, никакой дальнейший анализ не нужен: проведена точнейшая диагно-стика, в терминах, понятных для бессознательного терапевта ("меланхолик" или "интроверт" терапевту пришлось бы еще переводить для собственного подсоз-нания).
3) Он мощнее по возможности интервенции, то есть терапевтического вмешательства, проходящего в основном от Ст к Бп и от Бт к Бп. Именно сказка и аллегория "западает в душу" пациента, вызывая любые возможные процессы: обострение конфликта, катарсис, определение темы для собственных медитаций.
4) Он легче для восприятия пациентом, поскольку автоматически "усыпляет" сознание - во всяком случае, дает ему долгожданную возможность отключиться.
Что более всего наш разум восхищает?
Что обещает то, что разум запрещает.
(Ольга Седакова)
7. По тем же самым причинам, как мне кажется, метафорический язык труден для использования. Его употребление способствует взаимодействию сознания и подсознания терапевта (как только он делает хоть шаг в сторону от готовых форм). Можно сказать, что создание и коммуникация метафор прямо пропор-циональна открытости между сознательным и бессознательным у человека, осо-бенно у психотерапевта (человек, который становится психотерапевтом, как правило, имеет двойственные "сильно заряженные" отношения с собственным бессознательным).
Трудность использования метафорического языка в психотерапии обу-словлена еще и тем, что он более просто и открыто описывает взаимоотношения между терапевтом и пациентом - опять-таки, часто область полутеней и заморо-чек.
8. Описанная модель сознания и обыденного языка как стерилизованных "верхушек" применима и к психотерапии. Различные формы психотерапии по степени "дружбы" с бессознательным разнятся примерно так же, как языки ма-тематический, разговорный и сказочный. На "твердой" поверхности располага-ется рациональная психотерапия, рядышком - классический гипноз и бихевио-ризм. Это "математика": жесткие правила поведения, рецепты, очень сознатель-ные действия. В глубине "варится" что-то малопонятное, неоформленное: меди-тация, релаксация, музыкальная терапия, где есть "что-то" с "чем-то", влияющие друг на друга неизвестными путями. Формы посередине так или иначе работают на два фронта, способствуя открытому общению сознания и подсознания.
Модель НЛП "программируемого" подсознания, как мне кажется, слиш-ком мила и красива, чтобы иметь выход на серьезные бессознательные процес-сы. Наиболее близки и способны работать с ними, по моему мнению, те формы психотерапии, которые совершают свободные путешествия в мире внутреннего опыта, общения и осознавания происходящего, с максимальной готовностью к любому результату. Это психоанализ, трансактный анализ, гештальт, психод-рама и их многочисленные динамические формы. Все они предусматривают:
1) наличие бессознательного у пациента и у психотерапевта;
2) серьезную и постоянную проработку "связей" сознания и бессознатель-ного у психотерапевта при обучении, супервидении, саморефлексии;
3) амбивалентность (двойственность, внутреннюю противоречивость) ос-новных чувств, целей, форм общения и самого процесса психотерапии;
4) использование метафорического языка с переводом на язык разговор-ный.
9. Я полагаю, что исследование и использование метафорического языка способно привести к значительному углублению существующих форм психоте-рапии и созданию новых, способных к интересной и многосторонней работе с бессознательным и - следо-вательно - углублению аутентичной близости между людьми. Это гораздо больше, чем "терапевтические метафоры", с большим тру-дом конструируемые сознательно и почти не работающие.
Для такой работы с метафорическим языком необходим постоянный пере-вод символов на уровень непосредственных взаимоотношений, жизненных сце-нариев, цен-ностей и убеждений как пациентов, так и терапевтов Наиболее жиз-неспособным здесь, мне кажется, может быть дельфин, то плывущий в глубине непосредственного опыта, то выныривающий в область обычных поступков и здравого смысла.
10. Я также полагаю, что подобная работа с метафорическим языком не получит значительного распространения, так как открыто общаться с собственным подсознанием и другими людьми вовсе не входит в реальные цели ни психотерапии, ни современной культуры.
* * *
Автор. Ну что, теперь послесловие?
Критик. Нет уж, послесловие - это твоя забота. Просто мы тут написали несколько сказок. Я, в сущности, написал на тебя пародию - надо же обязанности критика исполнять. И мы хотим, чтобы это тоже вошло в книжку. Как приложение.
Автор. Ну, это очень здорово, но финала красивого теперь, прямо скажем, не выйдет... Ладно, мы тут столько дали финальных нот, что уже не страшно. У меня тут еще обращение к сказкам...
Критик. Сентиментальность.
Автор. Ну и финальное слово читателям.
Критик. Наивность. Те, кто дочитали досюда - это уже просто сподвижники, зачем же с ними прощаться?
Автор. И то верно. Ну, все. Конец книжки. Привет! ПРИЛОЖЕНИЕ 1.
СКАЗКИ, СОЧИНЕННЫЕ НЕ АВТОРОМ

Сочинение Критика.

Как, кап, кап... Много лет тому назад у подножья высоких гор в цветущей долине Ива росла у ручья. А рядом с ручьем возле леса стоял (да и стоит до сих пор) маленький домик. Энто мы с моей внучкой Манькой в домике живем-поживаем, а добра не нажили пока. Как, кап, кап... Ну вот, глядите, люди добрые, вон и крыша протекает. И послала меня Манька на базар: денег у нее не было, она и решила: продам чего-нибудь. Ей самой страшно было ехать, она меня с утречка и отправила. Сел я в лодку, и по Лень-ручью - на базар.
А тут я на лодке плыву, весла волочатся. Хочу рыбу поймать большущую, жду, пока сама в лодку заплывет. Смотрю, мимо я плыву на лодке, гребу вовсю. "Ты, - кричу, - рыбу бы ловил, чем веслами плескаться!" "Ну, - говорю, - помоги, коль не шутишь". "А-а-а, мне ловить-то лень". Однако, не плывет рыбина. Я размышляю: чего ж она ждет, в лодку не плывет? Думаю: борт высок. Взял топор, в борту дырку прорубил. А тут я речку мимо перехожу, смотрю: стоит мужик, топором машет. Взял я топор, рядом пристроился. Вода потекла. А тут я мимо на базар проплываю. "Эй, - кричу, - болезные, что ж вы все топорами? Хотите, пилу притащу?" "Пилу, - я говорю, - это что ж, это дело, давай, тащи". "Слышь, - говорю, - Лень-ручей, парень я - работейного складу!" Ну, он меня по привычке аж до Ивы и выплеснул. Ива стоит и ворчит: "Расти страшно. Зимой бьют морозы, летом сушит солнце. Нет, пусть лучше меня возьмут дровосеки". И что бы вы думали? Услышали мы такие слова и ну к дереву! (Тем более что лодка моя ниже, ниже, ну и на дно приплыла.) Парень своим топором замахнулся, а я ему и говорю: "По легенде пришел БОРОДАТЫЙ дровосек и срубил дерево, а у тебя борода есть?" Парень забулькал, задумался. "И верно, - говорит, - нет". Перестал он топором замахиваться и ушел восвояси, споткнувшись о зонт возле Ивы.
Как, кап, кап, кап... Да закрутите вы кран, в конце концов!.. На обыкновенном дубе вырос желудь необыкновенной величины. Скоро все все поняли и даже голуби - самые обыкновенные серые голуби - и те все поняли. Ну конечно! У старушки Долли родилось! Яйцо прямо на дубу. Нет, это все сказки: в те времена мало кто уже выбрал себе окончательный вид, и почти все существа менялись как хотели; так что, например, котята могли спокойно мыть лапки в лунном свете, а драконы превращаться в стрекоз.
Кап, кап, кап... Что? Опять? Да не волнуйся ты, это просто маленькая недодуманная сказочка-боевичок плачет и слезинки капают. Да? Ну... Что ж она сразу не сказала... Ну давай, сказочка, выкладывай-ка суть свою.
- Из дальнего далече шел по пустыне домой заяц. Шерстка его вытерлась, глаза застилала слезная дымка. Третий день он брел без воды... Иногда он видел миражи; заяц-то косой: смотрит прямо, видит влево. Однажды пришел заяц домой и говорит (на ломаном кастильском?): "Нашел я себе папу и маму получше". Вот на этом я и заканчиваюсь...
- Ну что с тобой делать? Все сказки как сказки, а тебе хоть кол на голове теши - ни в какую. Иди и макнись в солнечный свет!
Ушла.
Ну и что?
Я собрал все свои сказки недавно. Старые они были, поломанные и запачканные. Кто такие возьмет? Эх, молодость! Плюнул, выбросил мешок со сказками за крыльцо. Там и валяется. Кто интересуется - подходи, выбирай. Только чур - не для малых ребятишек!

Сочинение Психолога-милашки.

Водила ночью мама ребенка по Москве.
Зима была, снега мела: мно-ого.
- А вот тот дядя - видишь, за окном сидит? - он убьет тебя.
- Убьешь, дядя? - спрашивал малыш.
- Убью, - говорил дядя, не отрываясь от бумаг.
- А как, мама? - спрашивал ребенок.
- Он прикажет, а другой выстрелит. Видишь, солдат на посту стоит? Он и выстрелит.
- Выстрелишь в меня? - говорил ребенок.
- Выстрелю, браток, - серьезно отвечал солдат, запахиваясь воротником от ветра.
- Пойдем, сынок, - говорила мама. - Холодно над Москвой.
- Холодно, - притихал ребенок. Уводила его мама над крышами, тучи злые, колючие трещали под ногами.
Уходил пиджачный человек из кабинета, гасил свет.
Уходил солдат с поста.
Оставалась Москва пуста.
Только выстрелы.

Сочинение Розовой девушки.

Однажды там, где нужно было слово, встретились молчание и молчание. За один шаг до надвигающейся беды узнали друг друга две горькие обиды. Взгляды их выражали одиночество, пустоту, и в них было что-то тоскливое.
Вдруг раздвинулась бездна и за спинами встали твердые скалы. Ужаснулись молчание и молчание. Они увидели конец своей дороги. Немые губы сжались иязыки мучительно искали слово.
Их силы были на исходе. И осталось - не вместе жить, а вместе умереть. И потянулись руки навстречу, и слово родилось: "Прости!"

Сочинение Настоящего мужика.

Жил-был в лесу Лев, царь зверей. Он правил лесом равномерно и справедливо, и звери были довольны им. Много лет прожил Лев в своем лесу. И вот однажды, совершенно случайно, он увидел в нем деву. Это было удивительное существо, во всяком случае, Лев такой до сих пор не видел. И он влюбился в эту деву без памяти. И сразу же предложил ей стать его женой.
Дева вначале не соглашалась, но, конечно, ей на самом деле льстило предложение от царя, и к тому же, Лев ей тоже очень понравился. Вскоре она согласилась. И хотя лесные звери не высказывали по этому поводу никакого энтузиазма, Лев привел деву в новый дом, который выстроил в самом центре леса. И стал с ней там жить.
Конечно, он немного отошел от дел. В его сердце бушевала настоящая любовь. Он обожал деву, он боготворил ее, он каждый день начинал с того, что любовался на то, как она спит или просыпается. Все это было не в зверином характере, но Лев... Лев забыл про свой звериный характер.
А дева, немного освоившись в новом доме, быстро принялась наводить собственные порядки. И всем, кто видел их дом, было понятно: она хочет сделать из Льва домашнюю кошку. Она остригла ему гриву. Запретила выходить ночью. И пошла, и пошла...
И Лев тоже скоро понял, чего хочет Дева. Он был зверем, и он по-прежнему должен быть править лесом. Он обожал Деву, но он не хотел, не мог становиться кошкой. Он был Львом. Он должен был остаться зверем - но он безумно любил Деву. Больше всего на свете он хотел обладать ею...
И вот однажды Лев Деву проглотил.

Сочинение Пофи.

Раскосый дождь отметит день,
отметит вечер, ночь и утро,
отмоет ржавый, толстй пень,
раскроет ухо перламутром
бездомного седого зайца,
легко дрожащего ноздрей,
который в роли постояльца
запой переживает свой.
. Сияют гусениц лодыжки,
телесной прелестью маня.
Блестит железная мормышка,
как утро трудового дня.
. Медведка мчит вдоль косогора.
Медведкин ужин не готов.
Ей чужды праздные просторы
звенящей влажности лесов.
. Она эстетики не ищет,
ей наплевать на капель взлет.
На зайца взглянет, скажет - хлыщик,
мормышку грязно обзовет.
. Она гармонии не внемлет,
ее безденежье гнетет.
Она упорно роет землю,
а дождь идет,
идет,
идет...
* * *
Меня вообще-то вопросы авторства не очень волнуют, но я здесь не один. Поэтому признаюсь: сказку "Сон про мужиков" и "Пародию" (сочинение Критика) создал мой брат Барабошка (Соколов Владимир). Сочинение Розовой девушки про молчание и молчание - это сказка Ольги Дунец из Бреста. Сочинение Настоящего мужика про Льва и Деву - сказка Николая Дмитриевича Узлова из города Березники. Стихотворение Пофи было написано Аней Киреевой (ныне Anna Young).