Виталий Бианки. Лесные сказки и рассказы

Кто чем поет?

Слышишь, какая музыка гремит в лесу?

 

Слушая ее, можно подумать, что все звери, птицы и насекомые родились на свет певцами и музыкантами.

 

Может быть, так оно и есть: музыку ведь все любят, и петь всем хочется. Только не у каждого голос есть.

 

Вот послушай, чем и как поют безголосые.

 

Лягушки на озере начали еще с ночи.

Надули пузыри за ушами, высунули головы из воды, рты приоткрыли.

 

"Ква-а-а-а-а!.." — одним духом пошел из них воздух.

 

Услыхал их Аист из деревни.

 

Обрадовался:

 

— Целый хор! Будет мне чем поживиться!

 

И полетел на озеро завтракать. Прилетел и сел на берегу.

 

Сел и думает:

 

"Неужели я хуже лягушки? Поют же они без голоса. Дай-ка и я попробую".

Поднял длинный клюв, застучал, затрещал одной его половинкой о другую, - то тише, то громче, то реже, то чаще: трещотка трещит деревянная, да и только! Так разошелся, что и про завтрак свой забыл.

 

А в камышах стояла Выпь на одной ноге, слушала и думала:

 

"Безголосая я цапля! Да ведь и Аист — не певчая птичка, а вон какую песню наигрывает".

 

И придумала:

 

"Дай-ка на воде сыграю".

Сунула в озеро клюв, набрала полный воды да как дунет в клюв! Пошел по озеру громкий гул:

 

"Прумб-бу-бу-бумм!.." — словно бык проревел.

 

"Вот так песня! — подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. — Инструмент-то у меня найдется: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?"

Хвостом уперся, назад откинулся, размахнулся головой — как задолбит носом по суку!

 

Точь-в-точь — барабанная дробь.

 

Вылез из-под коры Жук с длинными-предлинными усами.

 

Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жесткая шея - тоненький-тоненький писк послышался.

 

Пищит усач, а все напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил - зато сам своею песнею доволен.

 

А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.

 

Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилкаватыми жесткими крылышками, словно струна гудит.

 

Разбудила шмелиная песня зеленую Саранчу в траве.

 

Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у нее на крылышках, а вместо смычков — длинные задние лапки коленками назад. На крыльях у них - зазубринки, а на ножках — зацепочки.

 

Трет себя Саранча ножками по бокам, зазубринками за зацепочки задевает — стрекочет.

 

Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.

 

"Эх, — думает долгоносый Бекас под кочкой, — надо и мне спеть! Только вот чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не годятся, лапки не годятся... Эх! Была не была, — полечу, не смолчу, чем-нибудь да закричу!"

Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака.

 

Хвост раскрыл веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понесся вниз, переворачиваясь с боку на бок, как брошенная с высоты дощечка.

 

Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие перышки ветром перебирает.

 

И слышно с земли: будто в вышине барашек запел, заблеял.

 

А это Бекас.

 

Отгадай, чем он поет?

 

Хвостом!